Форум
[size=38]Шлейф немецкой копоти окутывает мой самолет, а гитлеровец уже крутится и идет к земле...[/size]
Сразу в нескольких частях бескрайнего неба завязывается бой, и "Мессершмитты-109", как туча мошки ядовитой, облепляют мое звено. Мы не торопимся выходить из глубокого виража, чтобы не дать немцам возможность прицельно нас колошматить. Чтобы создать общий оборонительный круг с нашими товарищами из другого звена, постепенно подтягиваемся к ним. Гитлеровцев вокруг нас пока слишком много, чтобы атаковать более активно, а мои ведомые Балин и Кречко слишком молодые и неопытные.
Снизу и сверху в нас непрерывно летят трассы немецких истребителей, а радиус виража приходится постоянно изменять, так как от этого зависит скорость нашего вращения. Внезапно Балин, вылетевший в свой первый в жизни бой, совершает ошибку и вываливается из оборонительного круга. Две пары "Мессеров" тут же бросаются на него, но он вспоминает, чему я его учил, и начинает скользить на крыло вниз, то есть выполнять маневр, при котором попасть в самолет практически нереально даже с близкой дистанции. Балину удается вклиниться в соседний оборонительный круг звена Щибакова, где он и остается до конца боя.
Витя Кречко метко стреляет и отлично управляет истребителем, не боится немецких асов. С таким ведомым я могу себе позволить пойти в атаку, только нужно дождаться приемлемого момента. Даю крен самолету и краем глаза вижу, что Виктор точно повторяет все движения моего самолета, оставаясь справа от меня и немного сзади. Я чувствую, что он понимает, что я собираюсь сделать. Машина дрожит от перегрузки на вираже, тело вдавливается в сиденье, а в глазах наступает темнота. Самолет готов сорваться в штопор, но я не позволяю ему это сделать.
Немцы не врубаются в наш маневр и не знают, что с этим делать. Они даже прекращают огонь и я использую этот момент. Резко переворачиваю машину и с форсажем через левый разворот выхожу ближайшему "Мессеру" в хвост. Он впереди и немного ниже меня, но уже в сетке прицела. Пятьдесят метров расстояния и я жму на гашетку. С такой близкой дистанции промахнуться сложно, поэтому отвалившееся у него крыло не вызывает у меня удивления. Шлейф густой немецкой копоти окутывает мой самолет, а гитлеровец уже крутится как юла и идет к земле.
Мимо фонаря моей кабины мелькает пушечная трасса. Боеприпасы пролетают так близко, что я даже слышу, как тонко свистит пролетающий мимо снаряд. Бросаю машину в сторону и вижу, что преследующий меня немец бьет с дальнего расстояния, метров с четырехсот и не замечает, что позади него с крутого виража выскакивает самолет Кречко. Витя из двух "Шкасов" дает в него длинную пулеметную очередь, которая заставляет гитлеровца перевернуться, густо задымить и направиться к земле, выполняя по пути вниз красивые кувырки...
Летчик-истребитель Советский войск, 1942-й год.
Сразу в нескольких частях бескрайнего неба завязывается бой, и "Мессершмитты-109", как туча мошки ядовитой, облепляют мое звено. Мы не торопимся выходить из глубокого виража, чтобы не дать немцам возможность прицельно нас колошматить. Чтобы создать общий оборонительный круг с нашими товарищами из другого звена, постепенно подтягиваемся к ним. Гитлеровцев вокруг нас пока слишком много, чтобы атаковать более активно, а мои ведомые Балин и Кречко слишком молодые и неопытные.
Снизу и сверху в нас непрерывно летят трассы немецких истребителей, а радиус виража приходится постоянно изменять, так как от этого зависит скорость нашего вращения. Внезапно Балин, вылетевший в свой первый в жизни бой, совершает ошибку и вываливается из оборонительного круга. Две пары "Мессеров" тут же бросаются на него, но он вспоминает, чему я его учил, и начинает скользить на крыло вниз, то есть выполнять маневр, при котором попасть в самолет практически нереально даже с близкой дистанции. Балину удается вклиниться в соседний оборонительный круг звена Щибакова, где он и остается до конца боя.
Витя Кречко метко стреляет и отлично управляет истребителем, не боится немецких асов. С таким ведомым я могу себе позволить пойти в атаку, только нужно дождаться приемлемого момента. Даю крен самолету и краем глаза вижу, что Виктор точно повторяет все движения моего самолета, оставаясь справа от меня и немного сзади. Я чувствую, что он понимает, что я собираюсь сделать. Машина дрожит от перегрузки на вираже, тело вдавливается в сиденье, а в глазах наступает темнота. Самолет готов сорваться в штопор, но я не позволяю ему это сделать.
Немцы не врубаются в наш маневр и не знают, что с этим делать. Они даже прекращают огонь и я использую этот момент. Резко переворачиваю машину и с форсажем через левый разворот выхожу ближайшему "Мессеру" в хвост. Он впереди и немного ниже меня, но уже в сетке прицела. Пятьдесят метров расстояния и я жму на гашетку. С такой близкой дистанции промахнуться сложно, поэтому отвалившееся у него крыло не вызывает у меня удивления. Шлейф густой немецкой копоти окутывает мой самолет, а гитлеровец уже крутится как юла и идет к земле.
Мимо фонаря моей кабины мелькает пушечная трасса. Боеприпасы пролетают так близко, что я даже слышу, как тонко свистит пролетающий мимо снаряд. Бросаю машину в сторону и вижу, что преследующий меня немец бьет с дальнего расстояния, метров с четырехсот и не замечает, что позади него с крутого виража выскакивает самолет Кречко. Витя из двух "Шкасов" дает в него длинную пулеметную очередь, которая заставляет гитлеровца перевернуться, густо задымить и направиться к земле, выполняя по пути вниз красивые кувырки...
Летчик-истребитель Советский войск, 1942-й год.
» Шлейф немецкой копоти окутывает мой самолет, а гитлеровец уже крутится и идет к земле...
» Наш наводчик прыгает с башни танка прямо на капитана, отбирает у него пистолет и бьет его по морде...
» «Российской армии нечего бояться»: американец о службе в военно-морском флоте РФ
» КА-58 - "Черный призрак"
» Что-то пошло не так: какие корабли и суда не получил ВМФ в 2017 году
» Концепции легкого авианосца и корвета от Крыловского центра в 2017 году остались невостребованными
» Полковая разведка. Вспоминает Андреенко П.Н.
» Поляков А.М. командир разведвзвода